Первые контакты с номенклатурой КПСС.
Когда я позвонил Худяковой Л.А. и представился, то ее первые слова были такие: "Что мы куда-то, что-то писали, что письмо наше она не читала, но горком партии попросил их заняться нашим вопросом". И стала интересоваться, давно ли живу в Москве, где родился, семейное положение и т.д. и т.п. Я ей ответил.
"если сумели найти меня через мою работу, о которой не было сообщено в письме, то очевидно, этим органам известно, где и когда я родился и все прочие анкетные данные, и не намерен вести разговор на эту тему. Если о деле, то, пожалуйста".
Худякова: "Ну, зачем так болезненно реагировать, не хотите, не надо. Мне велено выяснить, вот я и спрашиваю".
Я возразил, что разговор должен быть не обо мне, а о самодеятельности.
Ответ ее был таков: "Что с нашим письмом она не знакома, но советует не терять ее номер телефона, горком обязал ее разобраться с нашем делом".
Я предложил встретиться, сказав, что соберу коллектив самодеятельности в субботу и поговорим. Она отказалась от такой встречи заявив, что это в ее компетенцию не входит. А что же в ее компетенции, запугивать меня? Посоветовала связаться с начальником отдела агитации и пропаганды того же райкома с тов.
Войтовым А.А и назвала номер его телефона.
С Войтовым А.А связался 3.04.81г. в пятницу, где-то в половине одиннадцатого. Он попросил приехать к 16-00 в райком. Я спросил, о чем будем говорить?
Войтов А.А: "Надо выяснить, кто у вас инициатор - организатор и что за коллектив такой, откуда он взялся, приезжайте в 16-00, 604-ая комната".
Я предложил ему тоже самое, собрать коллектив самодеятельности и встретится в каком-либо д/к. Сказал, что у вас будет возможность увидеть и узнать, откуда коллектив взялся и т.д.
Войтов также отказался встретиться с коллективом и продолжал настаивать, чтобы я к нему приехал. В его голосе слышались "стальные" нотки, звучала скрытая угроза.
Я отказался ехать в райком, просил письменного ответа. На что Войтов заявил, "Что партийные органы письменные ответы не дают, приезжайте и баста".
Потом, в этот же день я позвонил еще раз и согласился приехать в 17-00 часов. Хотя, я никогда не состоял в партии коммунистов, тем менее, партийные органы командовали нами, и вызов в Райком меня нисколько не удивил. Это был установленный порядок, которому мы подчинялись все.
В тот день было много работы, мне пришлось задержаться, и закончил я смену только в 18-00. Естественно, сильно опаздывал и по этой причине не поехал. Звонил с автомата около 17-и часов, чтобы предупредить, но его не оказалось на месте. Таким образом, во время предупредить не удалось, чувствовал себя не
то, что виноватым, а как бы нарушавшим слово, хотя конечно понимал едва ли этих людей будет мучить совесть по поводу меня.
В понедельник, 6.04.81г. ко мне рано утром явился наш участковый механик Гарбор В.Н. и стал допытываться, как и что за самодеятельность такая? Он у нас одновременно являлся не освобожденным секретарем партийной организации базы. (Спустя 8-лет, он будет активно противостоять моей попытке выдвинутся в
народные депутаты РСФСР, по месту работы и преуспеет в этом). По его разговору и тону стало ясно, что райком партии ввел его в курс дела, и он знает содержание нашего письма. Посоветовал мне, чтобы я все это дело бросил. Сказал, что я должен быть сегодня в Тимирязевском райкоме партии, в 604-ой комнате у тов. Войтова А.А обязательно, и что ему велено об этом доложить в райком к 10-и часам. В принципе был готов к встрече с ними, да и уклоняться наверное, невозможно, "партия у нас рулевой", не послушаться опасно.
Сборы.
Взял с собой журнал посещаемости коллектива самодеятельности, квитанции оплаты членских взносов Всероссийского хорового общества, членами которого являлись вот уже два года, письма отзывы от зрителей на выступления нашего коллектива, книгу-песенник татарских песен, ноты напечатанные в советском
издательстве, да других издательств, собственно говоря у нас просто нет. Короче, подготовился основательно для встречи с ними. Но были у меня сомнения относительно предмета разговора в райкоме. Там могли повернуть разговор о моей персоне, вместо обсуждения существа вопроса и попытаться меня "высечь", что
естественно не устраивала меня. Подключение в эту тяжбу механика и парторга одновременно, с моей работы, было откровенным давлением на меня со стороны партийных органов. Руководства предприятия, где я работал крановщиком, конечно, была послушна Райкому и по их приказу действовала, я и не надеялся
на поддержку с их стороны.
Телефонный разговор.
Когда звонил в понедельник Войтову А.А, то первым делом поинтересовался, о чем будет идти речь, по существу вопроса или обо мне? На что он ответил, что будет изложена позиция партийных органов по этому вопросу. Тогда я согласился и заявил при этом, "что на меня начали давить начальники по месту работы". На что тот ответил:
- Был вынужден позвонить туда, т.к. вы не явились к нам третьего апреля. Я объяснил причину, почему не смог приехать. Мое объяснение не убедила Войтова, он возразил, "что в тот день я не работал, была не моя смена". Стало ясно, что они знают обо мне все и даже режим работы. Я сказал, что в это время как раз работал один и каждый день. Так формально у меня график работы через день, но в то время мой напарник-сменщик был в отпуске, работал в одну смену каждый день.
И так мы условились, что приеду в райком 6.04.1981г. к 18-00 часов. Позвонил к Рустем абый Медведеву и попросил его пойти со мной. Он согласился. Ровно в 18-00 мы поднялись на шестой этаж розового особняка Райисполкома и Райкома КПСС Тимирязевского района. Открыли дверь комнаты 604 и вошли, оказались
в приемной, где сидела секретарша и двери с табличками, Войтов А. А и на другой двери, Худякова Л.А, инструктор.
Секретарю назвали свои фамилии, и она скрылась за дверью с табличкой Войтов А.А., и моментально оттуда вышла и пригласила нас войти. Было видно, что нас ждали.
У тов. Войтова А.А.
Кабинет небольшой, стол т-образный формы и несколько стульев. Встретили нас двое приятной наружности мужчин лет так под сорок на вид каждому. Уточнили наши фамилии имя и отечества, записали, потом сами представились. Один назвался инструктором МГК КПСС, этот сидел сбоку стола, а другой инструктором данного райкома. К сожалению ни я, ни Рустем абый не запомнили фамилии этих инструкторов и имена. Мы, конечно, изрядно волновались, а записать их фамилии не осмелились. Разговор с нами в основном вел инструктор горкома, он так назвался, но и другой подключался периодически, как бы он находился "на подхвате". Предложили обсудить наш вопрос:
- Письмо ваше читали, знаем его содержание, давайте поговорим вот так непринужденно, говорит горкомовец. Мы дали согласие.
- Вы можете выступить на концерте со своей программой совместно с русским коллективом,- спрашивают.
- Да мы никогда не отказывались от совместного выступления, всегда так и выступали на концертах. Но, чтобы выступить с концертом надо подготовить программу, для этого иметь помещение, где можно было бы готовить ее.
- Что она у вас не готова разве, а сами собираетесь выступать с концертом?
Партийцы прикинулись непонимающими, а сами говорили при этом, что знакомы с содержанием нашего письма.
- Вот именно неготовы, поэтому и просим репетиционную базу, чтобы подготовиться, отвечаю я.
- А, да-да, вспомнил, помещение, штаты,- восклицает т. Войтов А.А.
- Напомните еще раз? Выслушали краткую историю нашего коллектива, что он
образовался в марте 1979г. при д/к "Маяк" и т.д. и т.п.
В начале нам показалось, что эти товарищи относятся к нам с пониманием, но это только, оказывается, была одна видимость.
-Хорошо, ну почему вы не хотите заниматься в русском коллективе, почему хотите обособляться? Вы же на производстве работаете вместе, а петь хотите врозь? Мы им объясняем, что мы поем на разных языках. Нам возражают,
«что вы не знаете русского языка»? Будто мы не люди и у нас нет своей культуры, и потребности в ней.
- Да нет, мы знаем и любим русский язык и русские песни, но нам иногда хочется и свои песни спеть. Живущим в Москве татарам очень не хватает своих песен и мелодий. Радио и Телевидение, театры и кино, газеты и журналы все-все только на русском языке, нам очень недостает культурная программа на своем
языке, мы очень скучаем по ней. Вот, чтобы как-то восполнить этот культурный голод и создался самодеятельный коллектив.
- Но, подготовив татарскую программу, перед кем будете выступать? Как-будто им неизвестно, сколько татар проживает в Москве? Эта статистика закрыта для нас, а не для них.
- Как перед кем? У нас в Москве свой зритель который составляет сотни тысяч, к нам приходить с большим удовольствием, просят почаще выступать. Когда из Казани приезжают с концертом, зачастую невозможно достать билеты. Кто же по- вашему, ходит на их концерты? Не возражают насчет количества зрителей, начинают прощупывать с другого конца, отвечаю я.
- Вот вас же слушали в Доме художественной самодеятельности (Дом нар. творчества) и дали невысокую оценку вашему коллективу. Мы соглашаемся с этой оценкой, но только частично.
- Да, но на это есть объективные причины, нет руководителя у коллектива, нет помещения, был большой перерыв в занятиях перед этими смотринами, время было неудобное для нас, по этой причине половина коллектива не смогла принять участие на этом смотре. Все эти причины в совокупности повлияли на наше выступление. Да еще, предвзято к нам отнеслись там, мол, "что нового вы привнесли в хоровое пение»???
- Ну, сами подумайте? Мы самодеятельный коллектив, да еще без художественного руководителя, занимаемся в этом кружке в свободное от работы время. Как мы можем вносить в хоровое пение новшество? Мы перед собой никогда и не ставили такую цель, да она для самодеятельности ни к чему просто, отвечаю я.
Этот экзамен нам устроили в Доме Художественной Самодеятельности, по ул. Б. Бронная д.6, 6. 12. 1980г. Мы были вынуждены согласиться на этот смотр, т.к. мы думали, что это нам поможет решить нашу проблему. Поэтому нельзя было давать повода для спекуляции властям. Однако этот экзамен не продвинул наше дело.
- Мы, говорят "инструктора" в кабинете Войтова, не компетентны, решать ваш вопрос, но руководству доложим, а все же давайте как-то договоримся, продолжают «инструктора»? О чем, если они наш вопрос решать не могут? Вопрос без ответа.
- Вас, наверное, надо еще раз прослушать, на каком вы уровне, можно ли вас выпускать на сцену". Говорим, «нас ненадо выпускать на сцену, мы еще не готовы, вот уже год коллектив лишен возможности репетировать. Дайте нам базу, где мы смогли бы заниматься, готовить программу и штаты для руководителей, чтобы оплачивался их труд».
- Ну, руководителей вашей национальности мы откуда возьмем, из Казани пригласить?
-Не нужно из Казани, их в Москве достаточно. Все специалисты, кто с консерваторским, кто с институтским образованием. Вроде бы соглашаются, говорят,
- Ну, хорошо, давайте подумаем, мы тут не решаем, уже сказали вам, доложим руководству, ну все же давайте вас еще раз сначала послушаем, а потом решим, говорят они. Мы никак не можем взять в толк, что нас слушать повторно и что это даст. Потом, они нашу проблему решать не могут, нет у них на это компетенции. А у кого есть эта компетенция для решения проблемы татарской самодеятельности в Москве? Почему нам не дают базу? Раз настаивают, не стали упорствовать, согласились, на их предложение.
- Ведь для того, чтобы выступить с концертом, нужно подготовиться, экспромтом выступать не можем, отвечаю я.
- Хорошо, давайте мы вам подберем базу при каком-либо клубе, берите, сколько вам нужно время для подготовки, месяц, два, три месяца, сколько нужно, соглашаются они.
- А после? Нам база нужна не временная, а постоянная для продолжения занятий, продолжаю я.
-Ну, там видно будет, а пока временная база,- отвечают инструктора КПСС.
Мы сказали, что для небольшой программы хватит и полтора месяца, т.к. летом все самодеятельные коллективы распускаются на каникулы и руководители уходят в отпуска, естественно и наши руководители тоже, тем более они с нами занимались
без оплаты. С руководителями у нас было туго, на общественных началах работать нет желающих. Хотя времени для подготовки хорошей программы было и мало, но мы были вынуждены согласиться в сложившихся обстоятельствах. Как будут, обстоят дела осенью?
В ожидание потянулись дни.
Велели позвонить в следующий понедельник к тов. Войтову и он нам сообщит мнение партийных руководителей. Звоню в пятницу вечером после 17-и часов 10.04.1981г, т.к. впереди два выходных дня. Если вопрос поднимался, то он уже должен быть проработан, в понедельник утром должны нам дать ответ, ждали, естественно волновались.
Тов. Войтов недоволен, говорит, " договаривались же на понедельник, вот и звоните в понедельник".
- Впереди выходные дни, а сегодня пятница конец недели,- говорю, пытаюсь
ему объяснить, "и время уже 17-00 часов, конец рабочего дня". Войтов отвечает,
- У нас нет выходных, звоните в понедельник". В понедельник 13.04.1981г.
тов. Войтов А.А, сообщает, "Что он попросил МГСПС подобрать нам базу, временно, с тем, чтобы мы могли подготовить программу и показать ее. МГСПС запросил две недели для подбора базы".
- Неужели МГСПС не хватило тех четырех месяцев для поиска репетиционной базы для нас, все это время наше письмо лежит у них? На это реплику тов. Войтов посоветовал не быть слишком вредным и подождать еще две недели. Делать нечего, приходится соглашаться.
- Как мы узнаем, что где и когда дадут эту базу? Видно как партийно-советские органы тянут время, не решают наш вопрос и всячески волокитят. Товарищ Войтов сказал, чтобы я через полторы недели позвонил ему, и он сообщит результат. При этом добавил, что дали поручение еще в среду МГСПС и две недели истекут в следующую среду.
Вот так, а в пятницу он, видите ли не мог сообщить об этом, нужно было чтобы ему звонили обязательно в понедельник.
Сюрпризы райкомовца.
Итак, звоню Войтову А.А 22.04.81г. в среду в 10-00, его нет на месте. Звоню через полчаса, отвечают, вышел, звоните минут через 25-30. Звоню через пол часа, нет на месте. Так целый день его не было для меня, не смог застать его и в следующий день, хотя и звонил в течение дня. Картина та же, то на совещании, то на заседании, то у первого секретаря, то у второго. Тогда попросил своих товарищей подключиться к телефонным звонкам к тов. Войтову, т.к. у меня возникло подозрение о том, что мне его просто не дают. Мои товарищи застали его на рабочем месте, но он с ними не пожелал говорить и отослал их ко мне, яко бы мне все известно. Между тем, его для меня все еще не было на месте. На третий день секретарь тов. Войтова уточнив мою фамилию, сообщила номер телефона инспектора МГСПС тов. Бакулиной В.С, нашей знакомый, уже с декабря 1980г. Посоветовала обратиться к ней, она подобрала для нашего коллектива временную базу.
Снова Бакулина.
Это уже пятница, 24- апреля. Звоню Бакулиной, голос ее звучит вежливо, сообщает: "Что еще не удалось найти для нас базу, т.к. никто из директоров д/к и клубов не хочет брать к себе наш коллектив". (Вот так, это что плоды дружбы советских братских народов, о котором так любят разглагольствовать наши
официальные органы?) А ведь партийные работники сказали, что она нам уже подобрала временное пристанище, а тут все еще ищут.
- Время уже много прошло, говорю, когда же вы найдете? Отвечает, мы же стараемся, ищем, звоните после майских праздников. Я напоминаю, что до праздников еще целая неделя.
- Ах да, я и забыла, сегодня еще только пятница, хорошо, позвоните мне в понедельник 27 -го апреля к концу дня.
Опять понедельник.
Звоню в понедельник в 18-00, Владлена Семеновна говорит, "записывайте, клуб "Дружба", ул. В.Первомайская д.32, 10-го мая и 17-го, 24-го. 31-го с 9-00 до 13-00 часов можете заниматься. Вот телефон директора клуба, его зовут Григорий Александрович Кенис.
- Владлена Семеновна, почему так рано и в воскресный день, людям нужно же и отдохнуть после трудовой недели. Добираться далеко, потом, только четыре занятие, этого же очень мало. Такие ограничения, может, мы будем заниматься шест раз в неделю и в удобное для нас время, предлагаю я.
- Не диктуйте нам условия товарищ, директор клуба не может больше выделить свободное время для вас, у него все аудитории заняты.
- Хорошо, дайте нам другой клуб, где есть свободные аудитории.
- Другого клуба нет, больше вам помочь не можем, занимайтесь в "Дружбе" в указанные дни и время", и в трубке послышались короткие гудки.
Разговор не клеиться.
Нас это предложение не могла, конечно, устроить, звоню 28-го апреля к тов. Войтову А.А в Тимирязевский райком. На сей раз быстро дали тов. Войтова. На мою жалобу, обещал содействовать, просил позвонить к вечеру. Звоню вечером, предлагает позвонить опять к товарищу Бакулиной, ей дано указание.
Опяь Бакулина.
Звоню к тов. Бакулиной. Та говорить, "Хорошо, еще один день может выделить директор клуба. Сколько вам нужно аудиторий”?
- Два класса нам достаточно, отвечаю я.
- Хорошо, свяжитесь с директором, он в курсе, и остальное, решите с ним,- и положила трубку.
В клубе "Дружба".
Звоню директору клуба "Дружба" Кенису, представляюсь. Директор заявляет,- " да-да, мне звонили из МГСПС. Ну что по телефону говорить, приезжайте, поговорим».
Кенис Григорий Александрович небольшого роста, склонный к полноте лет за пятьдесят довольно приятный на вид человек с деловой хваткой, видно очень себе на уме. Встретил приветливо повел показывать клуб, показал помещение, где мы будем заниматься хореографией. В этом классе ведутся занятия по кройке и шитья. Помещение явно мало для танцевального класса. Посмотрели зрительный зал на 120 посадочных мест, с маленькой и неглубокой сценой. В зале на сцене стоит рояль. Я поинтересовался насчет баяна, т.к. без них невозможно проводить занятия. Когда
готовим программу мы всегда помним, что на открытой площадке парка "Измайлово" нет рояля, а потом, баян у нас стал, чуть ли не народным инструментом, без чего обойтись невозможно. Говорит, что с баянами туго, они есть только у преподавателей детских классов. Но, они едва ли дадут, т.к. баяны были куплены на деньги родителей и являются как бы их собственностью.
Новые осложнения.
Ну конечно мы не претендуем на чужую собственность, а как нам быть? Решили об этом поставить в известность профсоюзное начальство Москвы - МГСПС. Дни занятий уточнили, первое занятие 10.05.81г с 10-00 до 14-00 и в среду с 18-00 до 22-00 часов. Хотя в клубе имелось прекрасно оборудованный танцевальный класс, директор нам это помещение не показал и вовсе умолчал о существование хореографического класса. В этот же день около семи вечера удалось связаться с тов. Калашниковым Б.И, был вынужден обратиться к нему. т.к. Бакулина не захотела помочь. Я ему доложил о наших затруднениях. Калашников был недоволен почему-то моим звонком, но тем не менее сказал, что передаст Бакулиной В.С, чтобы выяснила.
Опять Бакулина.
После майских праздников сразу же удалось связаться с Бакулиной В.С. Она оказалось была в курсе наших затруднений, обещала связаться с тов. Кенисом и переговорит. На следующий день связываюсь по телефону и с Бакулиной и с Кенисом, вроде бы все порядке, говорят, инструменты будут.
Первая репетиция и последующие сложности.
Наконец наступает 10.05.81г. мы приезжаем в клуб, нас приветливо встречает заместитель директора клуба тов. Евгения Ивановна лично. Дали, как и просили два баяна для занятий. Оказался свободным и класс хореографии. Справедливости ради нужно сказать, что танцоры свои занятия проводили в этом классе. Первый день репетиция прошел хорошо, со стороны работников клуба не было никаких проволочек. На второе занятие люди шли с приподнятым настроением. Но, нас там ожидали сюрпризы, зрительный зал, где мы должны были заниматься, оказался занят
какими-то людьми, от какого-то кружка. Пришлось поскандалить с работниками клуба, освободили зал. Пошли за баяном, выскочила, главный бухгалтер клуба, претолстая старушка с пронзительным скрипучим голосом и запретила выдать инструмент. Бросились искать директора, нет его в клубе, звоним домой и там его нет.
Через полчаса добрались до директора, но бухгалтерша не подчиняется директору и отказывается выдать нам баяны. Вызвали завхоза из дома, пришла, дала нам два разваливщихся инструмента. Запыленные донельзя, чувствовалось инструменты пылятся в ожидание списания, ими уже никто не пользуется много лет. Обтерли и понесли, но с этим инструментом заниматься невозможно, кнопки западают, меха свистят и т.д. При этом потеряли два часа времени.
"Радужный" прием в клубе продолжается.
На третье занятие, пришла преподавательница хореографии, штатная работница клуба и выгнала наших ребят из класса. Якобы сама будет заниматься. Между прочим, к ней на занятия явились двое, у нас там в это время занимались двенадцать человек. Опять утряска, время на это ушло 40-минут, а ведь время для занятий нам так дали ограниченно и мы их не можем продлевать и клуб нам ее не компенсирует. Это в первых, а во-вторых, люди время свое рассчитали, не учтя таких срывов. Между тем, перед нами поставили условия, подготовить программу к 13-го июня. Четвертое занятие, опять бухгалтерша не разрешает выдать нам инструменты. Директор на месте, но ничего не может, или не хочет сделать. Два часа опять потеряли в споре за баяном. На следующее занятие, опять оказывается, зрительный зал занят, и так без конца. То класс занят детским хором, то в зрительном зале экзамены по классу фортепьяно, то еще что-то в этом роде. Уборщицы делают нашим ребятам замечания бесконца за несовершенные поступки, когда те им начинают доказывать о том, что они не правы, вызывают меня и жалуются на них. Единственно, кто отнесся к нам хорошо – это кореец вахтер.
На прощание шаль с каймою..
В последний день занятий отношение к нашему коллективу со стороны работников клуба изменилось в хорошую сторону, видимо решили хорошее впечатление оставить у нас. Целый месяц нас третировали, а напоследок заулыбались, видите они какие хорошие.
Задание выполнено.
Ну, все же мы выполнили программу минимум, подготовились к просмотру. Наметили число и время для просмотра 13-ое июня суббота, в 15-00 часов, а в воскресенье с этой же программой собирались выступить в Измайловском парке, в традиционном месте гуляния татар. Тут с просмотром нашего коллектива вышла заминочка. В назначенный день,т.е. 13-го июня, оказалось некому нас послушать: тов. Калашников в отпуске, а тов. Бакулина больна. Затея с осмотром была игра партийных чиновников. Тогда позвонил в райком к тов. Войтову, нет наместе, в отъезде, Худяковой тоже не оказалось. Звоню в горком партии начальнику отдела агитации и пропаганды к тов. Лазареву Александру Ивановичу, тот меня переадресовал к тов. Беловой Л.И, сказал, что он нашим вопросом заниматься не будет. Понятно.
На следующей день, связался с тов. Беловой Л.И и ввел ее в курс дела. Белова Л.И заверила меня, что все будет в порядке, что комиссия придет. Через неделю, т.е. 11-го июня звоню в МГСПС к тов. Молчанову, изменений в его позиции нет. Интересуюсь, что Белова Л.И. из МГК КПСС не звонила ему по этому поводу? Молчанов отвечает, "нет, не звонила".
Телефонная трель.
Звоню Беловой, долго никто трубку не снимает, наконец, звучит голос Беловой в трубке. Говорит, что я запропастился, позвонил неделю назад и пропал совсем, она подумала, что вопрос решился сам-собой. Напоминаю ей, что она обещала утрясти этот вопрос, но Молчанов говорит, что вы с ним по этому поводу не связывались. Белова стала меня уверять, что она звонила в МГСПС и, попросив меня не класть трубку, тут же связалась с т. Молчановым. Молчанов отговорился так, он уж и не знает кому это он сказал, т.к. много было ему звонков по этому вопросу от моих товарищей. Тут они выяснили то, что нам было уже известно, Бакулина больна, Калашников отсутствует, некому нас слушать.
Вот как оказывается, решают наш вопрос партийные товарищи, врут нам напропалую и отфутболивают друг к другу.
Специалисты по волоките.
На другой день звоню опять к тов. Беловой, уже под конец рабочего дня с телефона автомата. Она сообщает, что утрясла этот вопрос, но при этом добавила, что по ее личному мнению «татарам ненужно давать никакой самодеятельности». Вот так раз.
Я спрашиваю у нее, почему она так думает, ну толком ничего не слышал, так она думает и все. Разговор этот состоялся вечером 12-го июня в 18-00 часов, накануне нашего экзамена перед властями на предмет умения петь татарами своих песен.
Помощь землячки.
А 13-го июня весь наш коллектив собрался в клубе "Дружба" к 13-00- и часам. Смотрины были назначены на 15-00 часов. У нас было почти целых два часа времени для небольшой репетиции. Только начали репетировать, приехала Халитова Разыя Измайловна и скомкала нами подготовленное начало. Мы думали, что с ее стороны, будет нам какая-та помощь, все же человек из аппарата Министерства культуры РСФСР. Но она оказалась амбициозной женщиной, нежелающий ни с кем считаться, кроме себя. Программу нашу, она здорово попортила, конечно, но, несмотря на это, директор Дома художественной самодеятельности тов. Чарухина Г.Б. осталась довольна и обещала доложить в МГСПС так как есть. Ну, что значила для нашего коллектива это ее выражение "так как есть" нам было неведома.
Концерт в Измайлово.
В воскресенье 14-го июня дали концерт в Измайловском парке культуры и отдыха. Концерт прошел с большим подъемом, зрители были очень довольны, аплодировали, приходили за сцену, много молодых людей изъявили желание войти в наш самодеятельный коллектив. Не приехал коллектив какого-то ВИА, который должен был выступить завершающим. Этим подарком судьбы воспользовались мы чудесным образом, наше выступление длилось два с половиной часа.
Забота коммунистов о татарском народе.
На месте традиционного сбора татар, где мы ежевоскресенье собирались по несколько тысяч человек в парке "Измайлово" с 1949г. Советская власть «обслуживала» татар с культурной программой. С этой целью каждое воскресенье МГК КПСС обязывала один из районов г. Москвы выступать с концертами. Что характерно,
на эту концертную площадку татары допускались в исключительных случаях, одна-две песни татарскую могли, включит в программу, если окажется в этом концертном коллективе татарин или татарка, способная что-то спеть. Эти концертные группы обычно приезжали программой, рассчитанной на 4-5 часов, начинались с 16-00
или в 17-00 часов и до 21-00 часа, время, когда татары начинают расходиться уже по домам. Обычно татары собираются там раз в неделю пообщаться друг с другом, а в это время из репродукторов льется очень громко русская речь или концерт русской музыки, мешая общению людей на родном языке. Те редкие концерты нашей самодеятельности всегда были желанны и люди слушали нас с большим удовольствием. Чувствовалась огромная тяга к национальному искусству. Вот право выступать на этой открытой площадке мы и добивались у властей, для этого ходили в свое свободное время на занятия всю зиму. Вот образчик нашего обращения в
администрацию парка.
Концерт
После этого концерта в парке Измайлово наша самодеятельность ушла на каникулы. Начинался отпускной период. 17-го июня я связался с тов. Калашниковым насчет дальнейшей судьбы самодеятельности. Голос его по телефону звучал
обнадеживающе, предложил встретиться 22-го в понедельник. А я. уезжал в отпуск 21-го, в воскресенье.* Предложил встретиться с товарищами своими, на том и договорились. Люди ходили к Калашникову, он обещал помочь, сказал что напишет в ВЦСПС с изложением сути вопроса.(*-В дальнейшем неоднократно, во время моего
отпуска, все достигнутое мною с таким трудом у коммунистических властей, оказывались зачеркнутыми). В конце июля звоню к Калашникову и интересуюсь, как
двигается наше дело. С того дня, когда он принял наших людей, прошло уже более месяца. Сначала Калашников предлагает встретится. и обсудить, а потом отменяет и говорит, что он может это сообщить мне и по телефону. Я соглашаюсь, и он заводит опять старую песню, которую я уже слышал много раз в МГСПС. " Надо вливаться в русские коллективы самодеятельности". Для того, чтобы влиться в эти коллективы не нужно ни какого разрешения, ни от профсоюзных, ни от партийных организаций. Иди и пой по-русски, но мы хотим петь по-татарски.
Петь по-татарски в Москве нельзя!
Вот оказывается этого делать нельзя. Хотя никто из них вам не скажет, нельзя петь по-татарски, но все делают для того, чтобы не дать вам такую возможность. Но ничего не поделать нам, остается вновь и вновь обращаться в советские партийно-профсоюзные органы и полемизировать с ними. То, что предложил т. Калашников, естественно нас удовлетворить не могло. Мы хотели, чтобы у нас был руководитель нашей национальности, знающий и понимающий нашу культуру и специалист в своем деле. Но Калашников был против, и никакие аргументы на него не действовали. После разговора с ним, позвонил к тов. Лазареву в МГК КПСС в надежде, что он поможет нам.
Продолжение телефонных трелей.
Однако тщетно, Лазарев сказал, поддерживает тов. Калашникова в этом вопросе. Этот разговор шел в течение 45-минут, 29.07.81г. Я старался объяснить тов. Лазареву, что мы хотим петь на своем языке, руководитель у нас есть, специалист, но нужно выделить для него штат, чтобы оплатить его труд, что коллектив наш насчитывает сорок человек и т.д.
А он, "это не мнение Калашникова, а целого отдела профсоюза. Если наше мнение не совпадет с мнением тов. Калашникова, то мы его поправим. А если совпадают, то вы нас уж извините", сказал тов. Лазарев, далее добавил. "Я попрошу Калашникова, чтобы он дал вам обстоятельный ответ. А он сам не хочет этим вопросом больше заниматься, вот через четыре дня выйдет тов. Белова из отпуска, можно будет в случае чего с ней переговорить", сказал он. На этом беседа закончилась. Почему нельзя? Никак не пойму, в законе нигде несказанно, что нельзя татарам иметь художественную самодеятельность в Москве, а место не дают. Черт бы с ними, если бы было написано, что татарам нельзя ни говорить, ни петь в Москве и в других местах на родном языке, мы народ законопослушный не стали бы требовать того, чего нельзя нам. А так, запрета нет, а все равно не разрешают. Вот с этим никак нельзя было соглашаться, пусть тогда принимают такой закон.
На приеме у Калашникова.
Начал я снова набирать телефон тов. Калашникова, приложив максимум усилий, дозвонился до него. Договорились все же на встречу, на 6-ое августа в 13-00 часов. Мы приехали в МГСПС в 12-50 мин. (я говорю мы, потому-то, когда писал эту хронику нельзя было писать фамилии других и подвергать их к опасности), нас встретила тов. Бакулина В.С, переписала наши фамилии, сообщила, что Калашникова еще нет. Потом в кабинет прошел средних лет мужчина маленького роста. Мои товарищи признали в нем тов. Калашникова, я с ним много раз общался по телефону, а воочию, видел впервые. Ровно в 13-00 вошли в его кабинет в сопровождении тов. Бакулиной. Разговор шел полтора часа. По существу Борис Ильич лавировал, длинно и нудно говорил, выливая на нас потоки слов, как бы старался утопить в море пустых фраз, не затрагивая существа вопроса. Я пытался вставить словечко, но было трудно его остановить. Встреча закончилась ни с чем. Вот краткая запись нашей беседы с ним за эти полтора часа, которые мы с ним вели.
Калашников; - Можем поступить так, часть вашего коллектива, которые пляшут, вольем в состав хореографического кружка при д/к. " Красный богатырь", там руководитель крупный специалист по танцам, знаток танцев народа всего мира. Он вам поставит и татарский танец, которые поют, тех мы переведем в клуб завода "Компрессор". Там работает прекрасный вокалист руководитель, и пойте на здоровье", закончил он.
-Значить, вы предлагаете коллектив разбить по частям, и он не сможет существовать как единое целое?
-Да, но зато они смогут заниматься.
-Ваш вокалист знает татарский язык? Отвечает, "нет, но мы дадим один раз в месяц консультанта, который будет приходить и консультировать".
Консультант вместо руководителя.
-Разве можно относиться к искусству кое-как, скажите, сможет ли, скажем японец, высочайший профессионал быть руководителем хора имени Пятницкого?
Калашников, - японец просто не поедет, да что вы мне такие вопросы задаете, возмущается он.
-А что же вы нам предлагаете?
Калашников; - вот одни тоже добивались отдельного коллектива, евреи, потом они стали заниматься не тем, чем нужно, теперь их руководитель сидит.
- Ну мы этого не знаем, что там у них случилось. Если дело только в этом, то нам нечего опасаться, мы готовим апробированную программу, возражаю я.
Ух, как трудно с татарами!
Калашникову не удалось нас запугать, тогда он попытался отговориться.
- Мы вас не можем отнести ни к какому отраслевому профсоюзу. А мы, как вы знаете отраслевые, а не польская Солидарность. А у вас люди с разных отраслей, говорит он.
- Ну, это же отговорка Борис Ильич, т.к. вам известно татар достаточно работает в любой отрасли промышленности, а самодеятельности татарской не в какой отрасли нет, возражаю я.
-Мы просто не знаем, как и каким образом и по какой статье оформить вам штатные единицы. Да и не было такого прецедента раньше, продолжает он.
-Как это не было прецедента? Татарская самодеятельность существовала в шестидесятые годы, вплоть до середины семидесятых годов. А еще раньше, до войны, был свой клуб, театр, говорю. Конечно тов. Калашникову все это известно не хуже меня, но он прикидывается не знающим. Так проще. Тут тов. Калашников перебил меня со словами; - Может, вы и Крым потребуете, и Крым до войны был ваш. Знаете, живет там один татарин, Герой Советского Союза, только ему разрешено там жить, говорит с издевкой.
Нда,. плевок в лицо, такую наглость мы от него не ожидали. Вышла небольшая пауза. А он торжествует, ему удалось сбить нашу атаку.
- Знаете, мы пришли к вам просить штаты для нашей самодеятельности и
будем только об этом говорить, выдохнул я. «Не нужно от темы отвлекаться», говорю я, приходя в себя. Явно провокационный выпад тов. Калашникова не достиг цели, мы не ввязались в опасный для нас последствиями разговор, и он был вынужден переменить тему.
- У нас нет денег, если мы нажмем на отраслевой профсоюз, то он потребует от нас денег. Знаете, нужно экономить государственные деньги, они нужны на оборону. Потом, штатные единицы выделяются народным коллективам,- не знает, как от нас отделаться, выдумывает он.
- Да, большая будет экономия для страны, если на татарах сэкономите 140 рублей. А, что касается народного звания коллективу, то татарский народ присвоит нам такое имя, потому что мы в единственном числе. Или татарский народ не имеет такое право, допытываюсь я.
- Нет, не имеет.
-Так на что имеет право татарский народ, спрашиваю я? И думаю про себя, разве что, умирать на поле брани ради этого отечества? Да и отечество ли эта страна для нас, когда наш народ и народом оказывается, не считает партийно-профсоюзные товарищи, так и вертится на языке, тамбовские волки.
- Мы вам предлагаем, сколько ваших людей? Сорок, пусть занимаются в действующих коллективах, где имеются и руководители, и штаты, продолжает гнуть, свою линию партийный бос.
- Ну, это же русские коллективы, как это в одном классе одновременно петь на двух языках, возражаю я?
Нам указали на дверь.
- Смогут, другого предложить не можем, да и время вы у меня отняли много, меня люди ждут. Идите, жалуйтесь куда хотите. Просите ВЦСПС, Министерство культуры у них больше возможностей, гонит нас. Далее сообшил, что с нашим вопросом обратился в ВЦСПС к Землянниковой Людмиле Андреевне. Попросил ее номер телефона, с большой неохотой дал, по которому так и не смог дозвониться.
Поиск сочувствующих нашим проблемам чиновников.
Видно было посему, что наш вопрос положительно решить не хотят, по этому и невозможно до них дозвониться, или достучаться. Как их много, этих недоброжелателей на нашем пути. Ищут разные отговорки, откровенно тянут время, стараются увести разговор в сторону, чувствуя свою безнаказанность, откровенно издеваются над нами, а затем выпроважают за дверь. Как найти выход из этой ситуации? Почти год хлопочем, добиваясь, право на существования татарского коллектива художественной самодеятельности (ТКХС) и ни с места. Все разговоры вокруг да около, ничего конкретного, ничего существенного не добились. При каждом разговоре во всех инстанциях признавая за нами право, петь на родном языке, в месте с тем не разрешают иметь национальный коллектив. Основной аргумент партийно-профсоюзных органов звучит так: "в Москве проживает более ста национальностей, если всем разрешить, то, что получиться? Нет, не можем".
Начинаем прозревать.
Естественно, нас такой ответ не может удовлетворить, мы считаем, что каждый народ имеет право создавать, если захочет, самодеятельные коллективы, кружки. Тем более, в советской стране живут все народы свободно, как пишут везде, а тут не разрешают петь на своем языке. Казалось бы...одно дело писать, другое дело их применять в повседневной жизни, исполнять эти правила. За время существования советской власти, наверное, не было ни одного случая, чтобы потребовать удовлетворения своих прав в законодательном порядке. Не то что не нарушались его права, а оттого, что нет привычки искать зашиты в суде. Да и судебные органы подобными вопросами никогда и не занимались, им более привычно паять сроки
Комментариев нет:
Отправить комментарий